Максим Ганкин: мы хотим, чтобы домбайский лагерь был

Ты уже не первый год занимаешься организацией Домбайского лагеря. Расскажи, какова твоя роль в этом проекте?
Прежде всего, я занимаюсь продакшном, строительством парка, чтобы все на Кавказе было ровненько, чтобы были пати. Еще я занимаюсь привлечением финансов в лагерь. Каждый год мы с Виталиком Михайловым садимся и думаем, что было в прошлом лагере и что будет в следующем. Исходя из наблюдений пытаемся каждый год как-то преобразить пространство.

Какие впечатления от лагеря в этом году?
В этом году мне понравилось большее разнообразие парка, душевность присутствовала, более спокойное состояние, но вылезло много подводных камней, которые пришлось обходить, либо менять течение рек. В общем, этот год мне понравился. К сожалению, хорошая погода на Домбае была до лагеря и сразу после него, зато было больше снега и больше паудер дней, когда можно было гонять как зимой. По моим ощущениям времена года немного сместились, и весна пришла позже, чем в прошлом году.

Говорят, парк в этом году был рассчитан в первую очередь на прорайдеров, а пусси линию особо не шейпили, с чем это связано?
Мы уделяем внимание всему парку, просто пусси линия обычно быстрее разбивается. Там меньше радиусы, меньше кикеры, поэтому за ними сложнее ухаживать, а людей там катается больше. Поэтому невозможно поддерживать парк в идеальном состоянии в течение всего дня, сделаешь ровно, а через две минуты будет то же самое. Так что парки шейпился утром и вечером. Для сравнения, в прошлом году главный шейпер Крис провел в ратраке 200 часов, а в этом году Майк сидел в машине целых 300 часов, что тут еще добавить! Кому-то нравятся более резкие трамплины, кому-то — более пологие, есть много разных мнений, как строить парки, и не возможно всем угодить.

Сколько участников было в этом году?
Порядка 1500 человек.

Кировский лагерь — это ваши конкуренты?
Это совсем другой ивент, другой концепт. Люди приезжают туда бухать и тусоваться, а мы в первую очередь ставим парк, чтобы все смогли кататься, делать какие-то шоты, то есть это непосредственно сноубординг, я люблю тусоваться после, а не вместо катания.

Говорят в этом году было много драк, в одной из которых пострадал даже Виталик Михайлов, с чем это связано? Ситуация с местными обострилась?
Я бы не сказал, что было много драк. Были пару конфликтов, но нельзя вырывать их из контекста. Любой инцидент может произойти где угодно. Тем более, когда приезжает туса, которая отрывается от реальности, многие оказывается за пределами рамок приличия. Это гремучая смесь в количестве 1500 человек, ребята выпивают, им сносит крышу, но больших стычек не было.

Будет ли лагерь в следующем году?
Мы будем смотреть, как все будет развиваться, мы хотим, чтобы лагерь был. Главная проблема — внутреннее состояние некоторых наших друзей. Многие из них устали заниматься этим, кто-то хочет одного-второго третьего, каждый видит по-своему это мероприятие и вкладывает в него свой смысл, и не всегда просто находить общий язык со всеми.

И поэтому, если все снова решат, что лагерь делать нужно, то будем делать! Для меня лагерь — это творчество. Сначала я делал это, потому что мне нравилось кататься, хотелось кататься в приятных условиях, в горах, чтобы вокруг было много друзей. Сейчас я занимаюсь этим, потому что многие мои друзья хотят оказаться в этой атмосфере, кататься в парке, тусоваться, снимать, быть про или в тусе. Если этим не заниматься, то это просто не будет происходить. Многие подходили ко мне на Домбае, говорили, как тут круто, и спрашивали, будет ли лагерь в следующем году. Если бы не эти люди, то наверное, ничего бы не было. А так как они существуют, я перехожу на этап, когда я делаю, потому что надо.

Что думаешь о российском сноубординге, он продолжает развиваться или сейчас все остановилось?
Почти никто не хочет ничего делать. Вот Quiksilver хотят, им интересно играть в эту игру, которую мы сами и создали, и они получают хорошее настроение и хорошие продажи, все их респектуют, потому что они реально в теме. А те, кто перестают участвовать, это их собственный выбор, от этого они ничего не приобретают, а только теряют. Теряют друзей, теряют какие-то финансовые моменты, на которые они рассчитывали. Опять же, основное — это мотивация. Если компания мотивирована, если она хочет вкладываться в развитие, то она начинает прогрессировать. Ничего нового тут нет. А так как почти все подслились и считают, что не нужно все это делать, то начинается регресс. А прогресс только у тех, кто что-то делает. Траектория что-то делает, а кто еще, я даже не знаю.

Какие у тебя планы на лето?
Если все будет хорошо, то в ближайшие дни я планирую отправиться в Индонезию, чтобы начинать какие-то движения там. Там будет Men's Health Surf Camp, надеюсь, вместе с Men's Health туда направится Quiksilver. Есть идея создания там пространства, в котором тоже можно будет выхватывать фан. Там всегда есть волна, есть теплая погода, там удобно и недорого жить, там оптимальные условия для жизни и в принципе есть, что делать — можно делать музыку, можно заниматься различным творчеством, петь, танцевать и серфить.

Сейчас мы с друзьями, которые живут там, создаем стационарный плейс Flammable Camp, где постоянно будет волна, где можно будет заниматься духовными практиками, поиском себя, там можно будет питаться, жить и на какое-то время уезжать из мегаполиса чтобы жить в гармонии с природой, это будет такой спортивно-оздоровительный комплекс.

Я планирую провести в Индонезии как минимум год. Буду жить там, а в Россию приезжать, чтобы заниматься Домбаем, поскольку это дело, которое нужно продолжать. Опять же, это уже все зависит не от меня, а от божественной силы, потому что она же перемещает энергию в пространстве. Будем смотреть по ситуации и стараться как-то действовать исходя из священных писаний.

Интервью подготовил Юрий Субботин